Звезда итальянского рэпа

Юные и талантливые выпускники прошлогоднего курса Бызгу стали Прекрасными Дилетантами. Макс Сапранов и Артём Кисаков вышли из тени величия Караваджо, чтобы присмотреться к личности художника поближе.

Да будет тьма. Да такая беспросветная, что к ней глаза никак не привыкнут. Существует ли тьма без света? Конечно, нет, из тьмы тоже рождается свет. Ну или звезда светских хроник в период барокко.

На сцене солирует Артём Кисаков под светом одинокого фонарика. Его Микеланджело Меризи де Караваджо похож на рэпера-зумера в своей распахнутой рубашке, спортивных штанах и с сумкой Supreme на поясе. Архиепископ Милана, Федерико Борромео, описывал Караваджо как «человека неотесанного, с грубыми манерами, вечно облаченного в рубище и обитающего где придется». Вполне себе профиль современной звезды, со скандалами и дебоширством, чему сценический образ Артёма вполне соответствует.

Наш художник рассказывает свою историю в духе сценария нового фильма Гая Ричи — здесь пьяные драки, плутовские шутки, многочисленные романы и странные предсказания. Кажется, что прямой пересказ всей биографии будет звучать как статья из Википедии и обязательно нагонит скуку, но этого не происходит. Наблюдать за живой пластикой актера в приглушенном теплом свете под сказочную «криминальную хронику» интересно, даже если знаешь историю Микеланджело Меризи от А до Я. Он не хочет оставаться чистым холстом или «писать копии и есть салат». Он бунтарь, и все внимание должно быть сосредоточено на нем.

Никаких излишних декораций — лишь светотень, чистое полотно и ведро с краской. Периодически он что-то пэйнтит (кхм, простите, рисует) на стене грязно-черной краской, заполняя светлую поверхность холста бездной собственных мыслей. Почему пэйнтитблэк? Не потому ли, что песня Paint it black говорит о депрессии и внутреннем отчаянии, во многом присущим таким гениальным творческим людям, как Караваджо? Погружаясь во тьму его сознания, мы сами можем отыскать то самое яростное пламя, что двигало его жизнью, колеблясь, словно огонь свечи на ветру. Его душа, как, кстати, и тело, в одной из сцен оказывается полностью обнажена перед зрителем. Кого-то может это смутить, но такой он, наш Караваджо, эпатажный.

Однако же тусклый свет ручного фонарика не всегда сосредоточен на художнике и его частях тела. Иногда в поисках очередной натуры он обращается в зрительный зал. Наблюдателю выпадает шанс выйти на сцену и стать натурщицей, шулером, гадалкой или возлюбленной Микеланджело. Кто бы отказался от такой маленькой, но приятной роли? Удивительно, как преображаются гости под умелой игрой (или кистью) актера (тоже своего рода художника). Они, смущаясь поначалу, начинают видеть себя в новых ролях. Зрители растворяются во тьме, из тени же рождаются персонажи с картин Караваджо.

В целом, «КАРАВАДЖО.ПЭЙНТИТБЛЭК» — не столько о самом Караваджо, сколько о природе теней как прошлого, так и настоящего. Надо только понять, что из подсвеченного фонариком в нашей жизни истинно, а что — ради сторителлинга.