В настоящей трагедии гибнет не герой – гибнет хор.
Название, как и ключевая цитата пьесы, позаимствованы из нобелевской речи Иосифа Бродского, которую он прочитал в 1987 году. В ней Бродский вспомнил и почтил память миллионов жертв революции, Гражданской войны, сталинских репресси. Ни «Хор», ни «трагедия» здесь – не литературная терминология, а политические, остро-социальные метафоры. За тремя женскими голосами (Аля Покровская, Анастасия Гордыманова, Полина Вингородова) стоят разрушенные судьбы миллионов людей за многие годы. В спектакле нам говорят о Первой Мировой войне, но думает зритель, конечно, о том Хоре, который гибнет сейчас.
В пьесе цитату присваивает себе безликий, существующий только в воспоминаниях Михаила философ (он знаток античности, а еще ему ампутировали обе ноги), не цитируя Бродского, а ссылаясь на Клавдия Элиана: «Однако никогда не было столь отважного и дерзкого трагического поэта, который вывел бы на сцену обреченный на смерть хор».
Fulcro тоже не хватило смелости, и на сцене погибает лишь Герой, Хор уже погиб. За это хочется только благодарить и Асю Волошину, и команду театра. Все же некоторые вещи даже в таком спектакле-откровении должны оставаться за сценой. Призрак погибшего Хора живет в голове у Михаила. Они безграмотны, просты – и, в отличие от главного героя, трагедия уже расщепила их личность и низвела ее до первобытности. Как и любое безумие, Хор неконтролируем. Они позволяют себе смеяться, танцевать, мучить бедного Михаила как угодно. И, конечно, они пронзительно, музыкально страдают.